Нягань детская

Няганский ТЮЗ проявляет небывалую по нынешним временам активность — приглашает критиков на премьеры, стремится показать спектакль, еще не «обкатав» его на своем зрителе. И, как это было со «Щелкунчиком», не удовлетворясь показом на чужой сцене, играет спектакль на следующий день на своей, уже в другом составе. Население города чуть меньше 60 000 человек, стало быть, репертуар театра обновляется часто, а детский — еще чаще. Для показа в новогодние дни театр выбрал три спектакля, возрастное ограничение которых от «0» до «6+». «Чудо на окошке» Анастасии Старцевой осваивает аудиторию бэби-театра, «Щелкунчик» по Гофману режиссера Жени Беркович можно легко адресовать подросткам, а «Научи меня летать», пьеса Екатерины Гороховской в постановке Артема Устинова, подходит и тем, и другим.

Выбор «Щелкунчика» для новогоднего представления кажется самым очевидным. Однако возможности интерпретаций многослойного текста Гофмана представляются неисчерпаемыми. Режиссер Женя Беркович делает инсценировку, сосредотачиваясь на отношениях в семье советника медицины Штальбаума. Волшебные и приятно марципановые подробности сказочного королевства Щелкунчика опущены. Щелкунчик — не заколдованный принц и не игрушка, с которой захотела поиграть Мари, и уж тем более не боец, сражающийся с мышами. Щелкунчик, как и в повести Гофмана, — племянник Дроссельмейера, только здесь он — особый ребенок. Спектакль начинается со сказки Дроссельмейера — Андрея Ушакова, которую он рассказывает юноше, сидящему в кресле и пытающемуся разгрызть орехи. Руки юноши не слушаются, рот его все время расползается в широкой улыбке, и орешек выпадает. Дядя помогает племяннику и тут же ищет свою шляпу, сюртук. Рассеянность Дроссельмейера — это рассеянность не мечтателя, витающего в облаках, а озабоченного множеством бытовых проблем человека. Всклокоченные седые волосы, да и клетчатый платок, завязанный крест-накрест, делают его похожим на многих других театральных чудаков, умелых мастеров, а более всего на Калеба — игрушечного мастера из сказки Диккенса «Сверчок за очагом».

Беркович «одиккенсовывает» гофмановскую сказку не случайно. Отношения детей между собой и с родителями простроены подробно для того, чтобы в финале мы сделали правильные выводы. Луиза (в одном составе Дарья Фамильцева, в другом — Екатерина Ушакова), старшая дочь Штальбаумов, копирует поведение матери. Она больше похожа на строгую классную даму с указкой, чем на старшую сестру, и лупит Франца этой палкой энергичней, чем играет на пианино. Именно она не пускает взбалмошных детей к подаркам. Не сразу мы признаем в ней ребенка. А Мари и Франц — вечно дразнящие друг друга брат и сестра — привыкли получать все, что хочется. Они избалованы подарками, но не вниманием родителей. Эгоизм детей уравновешен деспотизмом матери и отца. Мать — Наталья Чилимова не смотрит на них, отчитывает чаще, чем они успевают набедокурить. Папа — Дмитрий Дроздов, выполняющий указания жены с солдатской четкостью, хохочущий в неподходящий момент, ничего не решает. Сложные родители, что тут скажешь. Но борьба происходит совсем не за внимание родителей.

Гофмановская Мари выбрала Щелкунчика как самую искусно сделанную игрушку — за красивый кафтан, благородную осанку, за то, что он мог разгрызать для детей орехи. Но Мари в книге также и пожалела его как самую некрасивую игрушку, она сердобольная девочка, страдающая от любой несправедливости. А Мари в спектакле — избалована, не зла, но сострадать еще не умеет. Мари Елизаветы Кизиковой чуть более криклива и нетерпима, Мари Аллы Кохан — мягче, легче манипулирует родителями, знает, что она миленькая, и пользуется этим. Даже выпавший молочный зуб не портит ее, а делает улыбку очаровательно щербатой.

Игрушки Дроссельмейера не нравятся детям, с ними нельзя играть, чтобы не испортить, они с ними скучают. В паре Мари — Елизаветы Кизиковой и Франца — Рамиля Ахмерова солирует Франц. Он берет внимание на себя, заставляя отца прислушиваться к своим требованиям. Франц Александра Понкратова более нежен к Мари — хоть и дразнит ее, но не теряет братского чувства. Они с Мари — заговорщики, противостоящие не только доминирующей агрессивной матери, но и Луизе, во всем копирующей мать. Луиза Дарьи Фамильцевой слишком взрослая, скорее воспиталка, чем сестра. А Луиза Екатерины Ушаковой — такой же ребенок, как и Мари с Францем, только недолюбленная родителями, старается заслужить их внимание своими достижениями, а не капризами. Мари (Алла Кохан ) постепенно меняется, осознавая, что, пожертвовав старыми игрушками и книгами, она не спасет Щелкунчика. Она в оцепенении сядет у дверки, куда складывала свои подарки для мышиного короля, и тем самым вызовет тревогу у Франца (Александр Понкратов). Он будет злиться на своих солдатиков, бегая от шкафа к шкафу, и найдет для Щелкунчика саблю. Щелкунчик — персонаж, существующий и в виде куклы, и в живом плане. Но и актер Антон Григорьев обогащен пластикой куклы. То есть в обоих ипостасях — кукла. Пластический танец со старой и новой куклами Мари, которых играют те же актрисы, что Луизу и Ханну, — вот, собственно, и вся роль Щелкунчика. Танец существует вставным номером, возможно, его отсутствие никак не повлияло бы на общий строй, если бы не финальное появление племянника Дросселя, того же Щелкунчика, с пластикой куклы и навсегда заколдованным в броню болезни, ОФР.

Режиссер вводит на сцену служанку Ханну (Виктория Слабун), делая ее буквально «золушкой», с измазанной сажей физиономией и трепетным сердцем. Есть ощутимое сравнение нарядного мира Мари и Франца и мира бедняка Дросселя, служанки Ханны, вынужденной вечно стоять у стены и только любоваться на прекрасные игрушки. Почему не Ханна стала героиней этого спектакля? Она могла бы и пожалеть Щелкунчика, и защитить. Но как раз этого и не нужно режиссеру в истории, где Щелкунчик — особый ребенок. С ним нужно общаться на равных, не жалеть, а играть. Мысль простая, но сложно внушаемая. Мы в большей степени готовы к дежурному сочувствию, чем к эмпатии, а уж относиться, как к равному, к тому, кто не такой, как ты, — еще сложнее.

«Научи меня летать» — спектакль, возрастное ограничение которого «6+», хотя можно ставить и меньше. (Более подробно о нем — в статье Татьяны Джуровой.) Атмосферный, дышащий морским воздухом спектакль построен на взаимодействии актеров и куклы. Кукла в спектакле одна — Принц. Он появится из песка на планшете, там же найдет корону, водрузит себе на голову и уже с королевским величием познакомится с актерами и с тем, кто ведет его, — Рамилем Ахмеровым. Церемонно раскланиваясь, Принц задал нам правила игры, которые нарушит актер, желающий быть не просто кукловодом, но и самим принцем. Предполагаемого соперничества человека и куклы не случится, заявленный прием будет брошен в самом начале, и актер в живом плане, отыгрывая все чувства своего персонажа, перетянет внимание на себя. Мы перестанем следить за куклой, сосредоточившись на драматической игре. Судьбоносная встреча Принца и Птицы произойдет на фоне брошенной куклы, которая будет пылиться за спинами актеров. Пьеса Екатерины Гороховской «Научи меня летать» пытается разобраться с непростой темой ответственности даже за свои совсем маленькие ошибки. Ну, подумаешь — опоздал, не услышал, забыл. Но чтобы понять, что он наделал, Принцу придется совершить длинный путь, во время которого он неминуемо повзрослеет. Но смирится ли герой с тем, что из-за него кто-то погиб? Кукольный Принц будет карабкаться по доскам, переплывать в утлом суденышке океан, состоящий из разрозненных, летающих в воздухе досок, проползать на животе болото досок, но в итоге не сможет ответить на вопрос «что ты можешь дать Птице?». Здесь кукла уже окончательно пропадет, но Принц, выросший и ставший человеком, так и не додумается, что он может дать Птице. Зачем взрослел, рос и очеловечивался, если не догадался? Двойственность финала, заложенного автором — то ли Принц погибает, не сумев вернуть Птицу, то ли нет, — театр решает однозначно: встреча Принца и Птицы произойдет, и они улетят вместе — одна пара крыльев Птицы унесет их. Но деревянные, слишком тяжелые для полета самодельные крылья Принца намекают на другой финал, где встреча с Птицей не произошла.

Совсем для крох театр предлагает небольшой спектакль популярного ныне жанра бэби-театр — «Чудо на окошке». История с клубками ниток, которые в руках актеров Жанны Ханьжиной и Романа Мамонтова легко превращаются в животных. Намечен даже целый эволюционный ряд: от простейших с не выявленной формой — клубок ниток, надетый на палец, до существа более высшего порядка — домашней кошки, созданной из двух клубков и нескольких карандашей. Окошко, стоящее в центре комнаты, «обживается» этой кошкой, она играет с таким же, сделанным из ниток, кактусом, неминуемо колется, и актерам приходится нейтрализовать растение с помощью вязаной шапки. За окошком будут сменяться времена года, вязаное солнце спрячется за вязаное облако. Определенная сложность возникает, когда небольшое представление заканчивается и детям предлагают поиграть с белоснежными клубками ниток или порисовать пальцами на белом снего-песке. Дети увлекаются, вынуждая актеров придумывать все новые и новые игры для них, и представление может длиться долго. Но новогодние праздники позволяют завершить все походом к елке, чем и воспользуется театр. Скорее интуитивно, чем опираясь на опыт других постановок бэби-театра, режиссер Анастасия Старцева пытается найти нужный формат для этой непростой возрастной категории. Пока, кажется, он все же обращен к сознательному четырехлетнему возрасту и старше. Несколько избыточная по темам (животные, природа, погода) история с «Чудом на окошке» ограничивается домом и миром за морозным окном.

Все три спектакля предлагают ребенку-подростку или малышу определенный взгляд на мир, но без морализаторства, не определяя, кто хороший, а кто плохой. Хулиганистая и озорная Мари решается помочь Щелкунчику сама, без посторонней поддержки, так и Няганьский ТЮЗ — подталкивает своего молодого зрителя к определенным выводам, оставляя ему возможность подумать.