«Таинственные знаки».
Няганский театр юного зрителя.
Хореограф-постановщик и художник Алексей Ищук.
Театры постепенно стали выходить на сцену после длительного карантина. Няганский ТЮЗ открыл 28-й театральный сезон онлайн-трансляцией премьеры: зрителей в Ханты-Мансийском автономном округе в зал еще не пускают.
Сегодня, когда мир переживает пандемию, надолго закрывшую всех нас по домам, лишив последней веры в стабильность ежедневной жизни, обращение театров к архаичным источникам информации кажется закономерным. Актуализируя их, театр в этот лиминальный период нашей жизни пытается восстановить утраченную веру в непоколебимость мироустройства. Так, например, пластический театр позволяет, с одной стороны, уйти от бытового языка в поисках метафорического выражения действительности, а с другой — через самый древний инструмент выразительности — человеческое тело — поговорить о бытийных житейских вопросах.
«Таинственные знаки» — пластический спектакль, которым открыл свой новый сезон Няганский ТЮЗ, — видится сейчас верным репертуарным решением с точки зрения существования единственного театра в небольшом северном городе. Во-первых, язык тела несет информацию хоть и в закодированном, но более доступном для широких масс виде, во-вторых, тренаж, через который прошли артисты за время репетиций, позволил им быстро вернуть форму после вынужденного сценического отпуска.
Спектакль говорит со зрителем притчевым языком, будто ты проводишь вечер у любимой бабушки: ей нет дела до моды и информационной повестки, во всем, о чем она говорит, сквозит природная древняя правильность. Режиссер-постановщик Алексей Ищук делит труппу на два лагеря: мужской и женский. У каждого из них свои жизненные приоритеты и свои мечты, но они неизбежно сталкиваются, пытаясь найти взаимопонимание. Образы и тех, и других здесь построены на гендерных стереотипах: у женщины — утюг, у мужчины — футбольный мяч и пиво. Она хочет семью, а он — свободы и развлечений. В этом несоответствии желаний кроется конфликтность их сосуществования, и боль здесь причиняют мужчины (как самые сильные, разумеется). Музыкальный ряд спектакля эклектичен (классика, джаз, электроника и поп-музыка), он поддерживает гендерные роли: девушки — легкие и нежные, мужчины — агрессивные и смелые. Женщины — в белых костюмах, мужчины — в черных.
Это черно-белый мир, не предполагающий ни вариативности, ни утонченного психологизма. В этом мире все предельно просто: женщины хотели любви, мужчины их обидели, и женщины стали бунтовать, буквально избивая мужчин, но в финале все встало на свои места — нужно было только вернуться к естественному течению вещей, к природной органике жизни.
Жизнь в спектакле — это дорога, по которой все бегут куда-то с разнокалиберными чемоданами, то встречаясь, то расставаясь. И эти встречи-расставания Алексей Ищук словно выхватывает из толпы, как отдельный кадр, наводит на него увеличительное стекло и создает пластический этюд на заданную тему. Все пары встречаются по-разному: кто-то сходится в страстном танце, кто-то робко пытается прикоснуться к партнеру, но дальше всех ждут одни и те же проблемы — быт, обиды, непонимание. Весь спектакль построен как череда пластических номеров, ритмически смонтированных на чередовании «адажио» и «аллегро». Кроме танцевальных сцен есть и те, что тяготеют к пантомиме и театру кукол. Например, сцена, в которой герой Ильнура Мусина демонстрирует понравившейся девушке (Мария Васильева) навыки владения мячом, виртуозно отбивая его различными частями тела, более всего напоминает клоунский скетч. А в женской сцене утюг становится многофункциональным предметом: это и телефон, и кораблик, и даже дверная ручка.
Пространство и история лишены примет времени и места действия, герои — характеров. Это обобщенные мужчины и обобщенные женщины. На первый план выведены два героя (Ильнур Мусин и Мария Васильева), но и их история лишена детализации — она одна из многих, призванная крупными мазками сообщить о любви и счастье вообще. От толпы отличается только героиня Ксении Мусиной: в самом начале она появляется из темноты, высокая женщина с макияжем в стиле нуар — она словно вышла из старых черно-белых фильмов. Больше всего ее героиня напоминает эдакую Судьбу-сводницу, которая и сама-то уже запуталась в этом безумном мире, где никто не стремится к созданию семьи, где женщины вынуждены быть сильнее мужчин, а мужчины посвящают всю жизнь развлечениям, продолжая играть в игры, как в детстве.
Спектакль ставит вопрос: в чем сегодня счастье? И отвечает на него в назидательной манере, утверждая традиционные семейные ценности. В финале у каждого героя в руках оказываются кочаны капусты, которые они укачивают, как маленьких детей. И спасение в безумном мире находится в природном ходе вещей: мужчины и женщины встречаются и влюбляются, чтоб рождались дети, чтоб несмотря ни на что продолжалась жизнь.
Такая жизненная позиция сейчас не на пике моды, она спорная, но есть в ней определенное обаяние. Я представляю, как в далеком северном городе Нягани простые уставшие люди придут в театр, посмотрят спектакль Алексея Ищука, показывающий одно из направлений благополучного течения жизни. Мир будет меняться, человечество будет потряхивать от исторических событий, но люди продолжат влюбляться, люди продолжат рождаться — и есть ли в этом мире что-то стабильное, кроме рождения, — неизвестно.
